седьмого идиотского полку рядовой. плешь комариная
... или навеянное Шпенглером.
У меня произошел какой-то всполох кусабного интереса, оно же агония совести. Совести, потому как имеются два недописанных фика, которые я дала себе слово доделать. И тут буквально недавно меня осенило, как переделать первый, чтобы получилось то, что я хочу, а не обычные мои хи-хи-ха-ха, на радостях я даже полстранички накатала, но тут навалилась суровая проза жизни: курсы по английскому плюс подготовка к экзамену по философии, который будет 3 сентября ужжжассс! если спать по 7 часов и лопать на ходу есть шанс уложжжиться))).
Но музыкой навеяло и я решила продолжить начатое - запостить-таки до конца то, что уже было написано. На форуме оно уже давно кануло в лету, а вдруг кому будет интересно.
Автор: Йодзи (aka Йолька)
Название: О любви
Категория: слэш
Жанр: детский лепет на двоих (юмор, романс)
Рейтинг:R по здравому размышлению таки PG-13)
Предупреждения: не ищите знакомых имен, их там не будет! Букв много. Наличие Мерь-Сью не исключается))
А вот тут лежит подаренный мне стеб на этот самый фик.
У меня произошел какой-то всполох кусабного интереса, оно же агония совести. Совести, потому как имеются два недописанных фика, которые я дала себе слово доделать. И тут буквально недавно меня осенило, как переделать первый, чтобы получилось то, что я хочу, а не обычные мои хи-хи-ха-ха, на радостях я даже полстранички накатала, но тут навалилась суровая проза жизни: курсы по английскому плюс подготовка к экзамену по философии, который будет 3 сентября ужжжассс! если спать по 7 часов и лопать на ходу есть шанс уложжжиться))).
Но музыкой навеяло и я решила продолжить начатое - запостить-таки до конца то, что уже было написано. На форуме оно уже давно кануло в лету, а вдруг кому будет интересно.
Автор: Йодзи (aka Йолька)
Название: О любви
Категория: слэш
Жанр: детский лепет на двоих (юмор, романс)
Рейтинг:
Предупреждения: не ищите знакомых имен, их там не будет! Букв много. Наличие Мерь-Сью не исключается))
А вот тут лежит подаренный мне стеб на этот самый фик.
Начало здесь, продолжение в комментах
О любви
О любви к стауту.
Сильвер
В этот день меня впервые отправили с поручением, что не могло не радовать. В Церес, что несколько приуменьшало радость момента. Завершив дела, я решил немного прогуляться. Согласен, странное желание, особенно если учесть место прогулки. Но садиться в машину сразу мне почему-то не хотелось. Я увлеченно обдумывал одну заковыристую задачку, а ноги сами вели меня куда-то. Мда, это “куда-то” оказалось банальной свалкой на окраине Цереса. Хорошо я, должно быть, выглядел: один-одинешенек, в деловом костюме, среди обломков каких-то металлических конструкций, кусков труб и разбитых мотоциклов.
Нет, пожалуй, я был здесь все же не один: неподалеку, уютно устроившись на куче какого-то уже совсем не идентифицируемого хлама, сидел монгрел. Типичный монгрел, с бутылкой стаута в одной руке и … томиком Шпенглера в другой. Увлеченный чтением, он не обратил внимания на мое присутствие.
Я с трудом подавил стремление протереть глаза или хотя бы ущипнуть себя. Элита не должна позволять себе подобного даже во сне, это я усвоил четко. Но крепко зажмуриться и снова открыть глаза, думаю, можно. Что я и сделал. Монгрел никуда не исчез: он по-прежнему восседал на царственной куче рухляди, с той лишь разницей, что смотрел теперь не в злополучную книгу (которая тоже никуда не исчезла), а на мою персону. Но столь же пристально. И полупустая бутылка осталась. Куда же без нее. Видимо, у представителей низших сословий Шпенглер без стаута не идет.
- Это без Шпенглера стаут не идет! – В тон мне ответил монгрел.
Что?! Я произнес это вслух? Какая несдержанность! Или этот уникум еще и мысли читать умеет?
- Простите… эээ … а зачем Вам книга? – Поглощенный тем, чтобы мой вопрос звучал как можно более непринужденно, я даже не обратил внимания, что обращаюсь на Вы. К кому? К монгрелу.
- Закусывать! – Последовал нахальный ответ. Видимо, чтобы я лучше осознал эту мысль, парень задорно клацнул зубами в опасной близости от страницы.
- Закусывать?!!!
- Именно. Ты не представляешь, какие в Цересе проблемы с закусью, – удрученно хмыкнул мой собеседник. Его пронзительно-желто-зеленый взгляд доставлял мне некоторое беспокойство.
Монгрел
Вы когда-нибудь видели бешеную селедку? А с платиновыми волосами? А с карими глазами? А в сьюте? Вот и я не видел. До настоящего момента. А сейчас вот она стоит передо мной, селедочка, и кажется мне, что если я ничего сейчас не скажу, то этот памятник нашей нежно любимой элите останется здесь на веки вечные.
- Это без Шпенглера стаут не идет!
О господи, как же его перекорежило! Да не переживай так: чтобы прочесть на твоем, хм, бесстрастном лице, что там подумали твои 300, моих 120-ти вполне хватит.
- Простите… а зачем Вам книга?
Нам? Книга? Я чуть не прыснул со смеха. Но сдержался. Никогда не думал, что я так хорошо собой владею. Уж, по крайней мере, лучше, чем этот сильвер. А он, кстати, молодец: в себя пришел, вопросы начал задавать. Умные. Ничего, МЫ сейчас тебе такое ответим:
- Закусывать! – И зубками клац – для пущей доходчивости.
- Закусывать?!!!
Повелся, как дите малое, повелся! И такой священный ужас в глазах, как будто я ему предлагаю. Шиш тебе с маслом, а не Шпенглер!
- Именно. Ты не представляешь, какие в Цересе проблемы с закусью. – Я решил, что мое тыканье уже никого не смутит – куда уж больше. Сильвер, кажется, этого просто не заметил. Он мучительно пытался переварить полученную информацию.
Сильвер
Нет, я знал, конечно, что в Цересе живется не сладко. И проблемы с продовольствием – весьма закономерная ситуация для такого неблагополучного района. Но заедать какое-то адское пойло книгой. Настоящей. Бумажной. В обложке из дорогой кожи с золотым тиснением. С приятно хрустящими… то есть щелестящими страницами. Это… это… это подлинная дикость! Которую чертов монгрел определенно вознамерился совершить. Да он просто сумасшедший. Точно, он псих. А с психами следует вести себя предельно осторожно. Надо постараться аккуратно его отвлечь, пока он не откусил что-нибудь важное.
- Вы действительно хотите это съесть? – Так, начало неплохое: монгрел отодвинул зубы подальше от бесценного фолианта. Что ж – несколько секунд я уже выиграл.
- Ну да. А что такого?
Что такого? И, правда, что в этом странного. Есть же выражение “глотать книгу за книгой”. У него, правда, всего одна, но проблем от этого не меньше. Интересно, он так проглотит или прожевав положенные 33 раза. Юпитер, ну и мысли в голову лезут! Так, еще одна мягкая отвлекающая фраза - и на шажок поближе.
- Понимаешь, это книга. А их не едят. – И еще один шаг вперед. С мягкостью у меня все в порядке, а вот убедительность заставляет желать лучшего. В чем мне позволил окончательно удостовериться последовавший от монгрела вопрос:
- Почему?
Ну как тебе объяснить. Не для этого их создают. А чтобы читать, дарить, хранить на полках в шкафу. Пыль, в конце концов, с них вытирать. Но не есть же?! Не понять тебе этого, не понять. Что же мне сказать такого, чтобы в твоей дурной голове даже мысли подобной больше не зародилось? Кажется, придумал.
- Ну, это вредно очень. – Нет, плохо. Убеждать монгрела с бутылкой о вреде чего бы то ни было – гиблое дело. По лицу видно, что не подействовало. – И не вкусно.
Этой фразой я исчерпал весь свой запас красноречия. По крайней мере, ту его часть, которую в состоянии понять данный субъект. Результат у моей проповеди оказался совершенно неожиданным.
- Пробовал что ли? – Мой собеседник склонил голову набок, разглядывая меня с неприкрытым восторгом и, кажется, даже с некоторым уважением. Которое относилось отнюдь не к моим дипломатическим способностям.
Монгрел
Все-таки молодцы наши генетики. Не зря свои деньги получают: вывести такое чудо дорогого стоит. Интересно, все представители элиты такие забавные или мне просто несказанно повезло? Нет, не то чтобы ты первая важная персона, которую я наблюдаю. Я даже блонди один раз видел. Издалека. В зеркало заднего вида.
- Вы действительно хотите это съесть?
И что же ты задумал, очень любопытно. Выражение лица у тебя стало… особенное какое-то. Видимо, оно должно побудить меня выложить тебе всю подноготную. И довериться, как старшему брату. Ну, или как еще кому-нибудь. Допустим, ты меня заинтересовал. Вон, я даже книгу ото рта подальше убрал, так мне интересно. Но только если господин сильвер всерьез решил удержать меня от поедания философской литературы, то придется придумать что-нибудь посерьезнее.
- Ну да. А что такого? – Надеюсь, прозвучало достаточно недоуменно и небрежно. С интонацией “кактымогспроситьтакуюглупость”.
Твоя реакция меня определенно радует! Если ТАК работают мимические мышцы, то что же тогда в голове сейчас творится. Массовые перемещения извилин, вероятно. Результаты которых ты выдаешь:
- Понимаешь, это книга. А их не едят.
Аргумент суперский! Я сражен наповал. А главное, мы уже на ты. Прикольно! И подкрадываемся, значит. Медленно, незаметно. С грацией танцующего бегемота. А реплики-то какие выдает… участливые. Надеемся заболтать глупенького монгрела? Подыграть тебе что ли, о великий психолог. Невинно-заинтересовано:
- А почему?
- Ну, это вредно очень… и не вкусно.
Ух ты! А я не знал! Честное монгрельское, не знал. И сказал-то так, будто главную тайну Танагуры открыл. Причем проверенную на личном опыте. Неоднократно. Посмотрим, что ты на это ответишь:
- Пробовал что ли?
Сильвер
Сказать, что я был ошеломлен, все равно, что ничего не сказать. Я был просто в шоке от подобной нелепости. Нет, не от нелепости, а от... от… Да как ему только в голову могло прийти подобное?! Я просто задохнулся от переполнявшего меня возмущения. Пришлось сделать несколько дыхательных упражнений, чтобы вернуть утраченное душевное равновесие.
Монгрел
Не… могу я… больше… давиться… этим… смехом! Лопну же сейчас! Он что нарочно такие рожи корчит? Батюшки мои! Я не смеюсь, я не смеюсь. Я. Не. Смеюсь… – Ха-ха-ха!
Сильвер
И тут он расхохотался. Громко, взахлеб, с таким сумасшедшим задором, что уголки моих губ предательски поползли вверх. К счастью, я вовремя это заметил и подавил улыбку в зародыше. Но моих усилий никто не оценил: парень сгибался от смеха пополам и в таком состоянии слышать и видеть что-либо явно был не расположен. Удивительно, как он при этом умудрился не свалиться со своего насеста?
Тут то ли повинуясь силе моей мысли, то ли окончательно расшатав под собой хлипкую конструкцию, монгрел, истерически хрюкнув, завалился назад. В воздухе потешно мелькнули стертые подошвы и мой собеседник пропал из поля видимости. И только благоразумно отставленная в сторону бутылка напоминала о том, что весь этот кошмар мне не привиделся. Хохот мгновенно сменился отборной руганью: похоже, незадачливый монгрел остался недоволен своим приземлением. Вдобавок, посыпавшийся следом хлам явно догнал того, кто нарушил его вековой покой.
Любопытство всегда было моим единственным пороком: я не удержался и подошел поближе, стараясь не запачкать свой новенький сьют об эти, с позволения сказать, “раритеты”.
Монгрел
Аяяяяй! Куда ты, зараза, поехала! Не хочу падать! Стоять, я сказал! Не расползаться! Черт, ухватиться бы за что-нибудь. Эй, что-нибудь… Покрышка. Родная моя, устойчивая, иди к папочке. Аккуратненько тянемся, тянемся, цепляемсяааааааааааааааааа…
Ауч, больно. Кто перевернул небо? Нет, небо на месте. Тогда кто перевернул меня? Да, похоже, долбанулся я прилично… Оёёй, только не на меня, только не на ме… Черт, прямо по животу, скотина резиновая, чтоб тебе ни дна, ни… другой такой покрышки. Да, вот и катись отсюда, катись, а то как встану, как наподдам. Оптимист хренов: встану, наподдам. Попробуй для начала рукой пошевелить. Вот левой хотя бы.
Попытка выполнить собственную команду обернулась резкой болью во всем теле. Терпимой, в принципе, так что матерился я скорее от досады. Зато с душой и громко. Более дурацкого положения придумать было сложно: так по-глупому шмякнуться на глазах у этого расфранченного индюка. А вот и сам индюк – предмет моих недавних насмешек отважно взбирался на кучу хлама. Сначала показалась белобрысая макушка, затем заинтересованные карие глаза, и, наконец, мой новый знакомый предстал передо мной во всей красе. Очередной эпитет в сторону вышеупомянутой покрышки, свалки и моей жизни в целом застрял где-то на полпути от сердца к языку, ибо… Ибо я увидел такое, от чего бы и вы замолчали. Сильвер улыбался. Повторяю по буквам: УЛЫБАЛСЯ. Выражалось это в том, что его губы больше не представляли ровную линию, а были слегка-слегка изогнуты. Экзотичное и какое-то неприятное зрелище. Вот когда мне весело, у меня хохочет все, включая левую пятку. А этот – улыбающиеся губы при профессионально-цепко-непроницаемых глазах. Бррр.
Интересно, с чего он так веселится? По моим скромным представлениям, этот закос под Мону Лизу у элиты эквивалентен простому человеческому неуемному ржачу. Я так глупо выгляжу, или сие есть выражение восторга по поводу того, как мне идет весь этот окружающий мусор? Кто ж его разберет.
Стоп, а что он вообще здесь делает? Вопрос, конечно, запоздалый, но по делу. Не на местный же пейзаж любоваться пришел этот элитный… оригинал. И не на меня, очень надеюсь. Вспоминай, дурная башка, чем ты мог вызвать к своей персоне подобный интерес. Ну не дракой же с тем козлом! Кем же он был, если мстить за него пришло ЭТО?!
Однако надо что-то делать. Самое время – не лежать же тут, пока он не соизволит свалить. Так, соберись. Продолжаем гнуть нагло-развязную линию:
- Может, ты, наконец, перестанешь глазеть на меня, как соляной столб, и поможешь отсюда выбраться?
Нахальство – непревзойденное оружие против этих великосветских снобов, впору патентовать. Губы сильвера мгновенно вытянулись в прежнюю ниточку, он как-то потерянно наклонился и, особо не напрягаясь, резким рывком поставил меня на ноги. Ну не фига себе! Вот вам и сила слова!
Сильвер
- Может, ты, наконец, перестанешь глазеть на меня, как соляной столб, и поможешь отсюда выбраться?
Какая наглая просьба! Да и просьба ли это? «Глазеть, как соляной столб»… Это же нарушение не просто известной идиомы, но и элементарных законов логики. Хотя звучит весьма интересно, я бы даже сказал, приятно.
Под эти размышления я оперативно извлек слегка присыпанного мусором монгрела на свет божий и поставил его на ноги. Почему я это сделал, понять не могу до сих пор. Не иначе чрезмерно увлекся анализом услышанного оборота речи.
Так, что, в итоге, мы имеем: первое - монгрел в меру чистый, погрустневший; второе – загадочное цересское высказывание, до конца так и не осознанное; третье – не в меру грязные, когда-то белые перчатки и слегка запачканный сьют. Я попытался очистить хотя бы сьют, что мне не вполне удалось, пусть он и стал выглядеть чуть более пристойно. Монгрел также занимался приведением в порядок своего наряда, причем не менее сосредоточенно, чем я. С той лишь разницей, что движений при этом производил гораздо больше, чем нужно, и что-то очень тихо бормотал себе под нос. По всей видимости, проклятья, адресованные, например, этим роскошным хлопьям ржавчины, которые никак не хотели расставаться с его футболкой. Все операции парень производил одной рукой - книгу он так и не выпустил. На меня при этом монгрел старательно не смотрел.
Наконец с приведением себя в порядок было покончено (надо сказать, что я справился гораздо быстрее). Парень еще какое-то время отвлеченно изучал окружающую местность, после чего перевел взгляд на меня и с вызовом посмотрел прямо в глаза. Для этого ему пришлось серьезно задрать голову: он едва доходил мне до плеча.
- Йодзи, - буркнул он, протягивая мне руку. Которую, правда, тут же отдернул и спрятал за спину, видимо, запоздало сообразив, что с элитой подобным образом не знакомятся. Монгрельские уши при этом вспыхнули таким потрясающим малиновым цветом, о существовании которого в природе я раньше и не догадывался. Смущенное выражение, определенно, не часто гостило на этой физиономии, хотя и весьма ей шло. Достаточно комичное зрелище: всклокоченные волосы, поцарапанный лоб, перемазанное лицо… и злосчастный Шпенглер, зажатый в левой руке (есть которого парень, судя по всему, больше не собирался). Монгрел вцепился в него, как в последнюю соломинку. И что-то во всей его позе наводило на мысль, что получить книгу нельзя будет даже после смерти владельца (или кем он там ей приходился). По крайней мере, одну, без бонусной конечности.
- Типа, спасибо, - последнюю фразу парень явно выдавил из себя с большим трудом.
- Да не за что. – Я безразлично повел плечами так, будто поднимать упавших монгрелов является первостепенной обязанностью каждого сильвера, о которой до поры до времени никому не было известно.
Повисла неловкая пауза. Не знаю, чем на ее протяжении занимался мой собеседник, я же был поглощен размышлениями о том, как бы выведать, каким образом к нему попал книга. Перебрав в голове десять различных вариантов и так и не отдав предпочтение ни одному из них, я решил спросить на прямоту:
- Простите, а откуда у Вас эта книга? Она довольно редкая. («Довольно редкая»… Хм, бумажные книги – это такая диковинка, что диву даешься, как она оказалась у такого оборванца. Украл что ли? Или нашел? Любопытно где?)
- Знаю, - нелюбезно огрызнулся монгрел. Раньше он был куда как более дружелюбнее.
Йодзи
Черт, с рукой-то как по-идиотски вышло! Ладно, проехали. Между прочим, он тоже хорош: даже не представился. Хотя с чего бы ему, если он арестовывать меня пришел. Нет, арестовывать вряд ли, не тот размах. Но зачем бы он там не явился, ничего хорошего, похоже, мне это не сулит. Удирать поскорее надо, вот что.
- Простите, а откуда у Вас эта книга? Она довольно редкая.
Я перестаю вообще что-либо понимать. Ему Шпенглер понадобился? Может быть, еще и мой? Или он желает, чтобы я ему свой источник сдал? А губозакатывательного аппарата тебе, случайно, не надо? По мне, так он тебе жизненно необходим.
Или ты мне попросту зубы заговариваешь? А я, дурак такой, верю. Ну, уж нет, никому не позволю обвести себя вокруг пальца, тем более какому-то сопливому сильверу!
- Знаю. – Да пойми же ты, нет у меня никакого желания с тобой дальше лясы точить. Повеселились и будет. Ни за что не поверю, что улыбающийся сильвер не предвещает ничего плохого. Только нельзя ни в коем случае дать тебе понять, что я что-то подозреваю, иначе плакал мой шанс неожиданно смыться. Блин, отвернулся бы ты или просто чуть дальше отошел – я бы такой момент уж точно не упустил: слинял бы, только ты меня и видел.
- Поймите, я собираю раритетные бумажные издания и мне как коллекционеру весьма интересно, где на Амой Вам удалось достать «Закат Европы».
«Собираю раритетные издания»… Так я тебе и поверил. С таким лицом, как у тебя сейчас, можно только слишком доверчивых монгрелов собирать. Или их фрагменты. Мне, конечно, безумно приятно, что мной высшие слои общества заинтересовались пусть и в таком контексте, но я пас, извиняйте.
- Так я тебе и скажу. Держи карман шире.
- Хорошо, если Вы не хотите этого говорить, тогда, может быть, продадите мне свой экземпляр? Я бы предложил хорошие деньги…
Кажется, головой я ударился сильнее, чем предполагал. Сильвер желает что-то купить у цересского бродяги. Идиллия самая настоящая. Что же ты меня совсем за безмозглого держишь? За одноклеточного просто.
- Да пошел ты со своими деньгами…
Джарет
Усталость навалилась тяжелой свинцовой плитой. Сначала эти сильные переживания по поводу книги, теперь совершенно бесполезные попытки разговорить ее обладателя. Я выбивался из сил – а толку никакого. Это было досаднее всего. Единственное утешение: меня учили работать с людьми, а не с такими хамами. Я вел себя предельно корректно, почти по учебнику, и ничем не заслужил подобной открытой враждебности.
- Да пошел ты со своими деньгами…
Мне захотелось сказать монгрелу в ответ что-нибудь грубое. Но я не позволил себе опуститься до его уровня, а просто молча развернулся и стал медленно спускаться с горы хламья, стараясь ставить ноги на ее наиболее устойчивые части. Пора возвращаться в Эос, в конце концов: все порученные мне дела я закончил уже давно, а в этой ситуации сделал все, что было в моих силах. Не отбирать же у него книгу, в самом деле.
Под эти бушующие в голове мысли, которые, очень надеюсь, никак не отражались на моей осанке, я успешно добрался до подножия мусорной кучи и быстрым взглядом окинул окрестности. Осознание того, что я не помню, куда мне дальше идти, отрезвило меня мгновенно. Не теряя надежды, что вот-вот узнаю дорогу, я уверенно прошел еще метров пять. Юпитер, пейзаж вокруг меня не отличался разнообразием: впереди, слева, справа (и позади, я полагаю, но туда я старательно не смотрел) на сколько хватало глаз тянулся нескончаемый мусор. Ни с того ни с сего промелькнула мысль, что мне отсюда не выбраться никогда. Никто не знает, где я, значит, надеяться на то, что меня скоро отыщут, бесполезно. Мне стало жутко. «Только не надо паниковать», - уговаривал я себя. Это помогало, но как-то слабо.
Взгляд тщетно пытались зацепиться хоть за какой-нибудь ориентир. Все кругом было такое серое и однообразное, что становилось совсем не по себе. Я был совершенно беспомощен, и это угнетало еще больше. Оставалось одно… Мое оскорбленное в последних минутах беседы достоинство протестовало против этого, как могло, но другого выхода все равно не было. Вздохнув, я обернулся и обратился к монгрелу, гордо стоявшему там, где я его оставил:
- Ты не поможешь мне найти дорогу обратно? Кажется, я заблудился.
Йодзи
Я не мог поверить своему счастью: сильвер не просто оставил меня в покое, но и решил убраться отсюда по добру по здорову. Будем надеяться, что отправился он все-таки не по указанному мною адресу. Обиделся что ли после моего весьма любезного пожелания? Хотя обиделся он там или нет – это, как говорится, дело десятое. Главное, что наконец-то перестал задавать глупые вопросы и делать еще более идиотские предложения, а молча повернулся ко мне спиной и с видом окончательно оскорбленного достоинства начал спуск вниз. Сейчас он еще чуть подальше отойдет, и можно будет быстренько добежать вон до той турбины и за ней спрятаться. И фиг ты меня найдешь, когда опомнишься!
Реализоваться моему великолепному плану не дали. Оказавшись внизу и сделав несколько уверенных шагов (правда, в совсем странном направлении), сильвер внезапно остановился и стал как-то недоуменно оглядываться по сторонам. Интересно, что он там пытался узреть? Налюбовавшись вдоволь, он развернулся в мою сторону:
- Ты не поможешь мне найти дорогу обратно? Кажется, я заблудился.
Последняя фраза прозвучала так беспомощно, да и сам он теперь выглядел настолько потерянным, что было впору рассмеяться над своими давешними страхами. И если бы я еще был на это способен, то так бы и сделал, но в свой предыдущий заход этот бесплатный цирк меня порядочно уморил.
Да что я, в самом деле: парень же действительно напуган. Ну и пусть элита и в каком-то важном месте работает (в каком именно по значку не разобрать – слишком далеко стоит, а раньше не до этого было): он ведь такой же мальчишка, как и я, может, чуть старше. Не бросать же человека в беде. Я кубарем скатился вниз и через секунду уже был возле него:
- Куда там тебе надо? Пойдем, провожу.
Джарет
Я постарался подробно объяснить, куда именно мне надо попасть. Объяснения получились несколько сбивчивыми, так как в географии Цереса я был не силен. Внимательно выслушав, монгрел задумчиво почесал затылок, бормоча себе под нос: «Тогда нам лучше пройти мимо Дома Танцующего Монгрела и дальше через квартал Отпетых Подонков. Хотя нет, под Вшивым мостом будет гораздо быстрее». С этими словами он приглашающе махнул рукой и уверенно зашагал в сторону, явно противоположную той, куда минутой раньше намеревался идти я. Я решил, что лучше не пытаться выяснить, что именно танцует монгрел, а также на самом ли деле мост вшивый или это обычный эпитет, и молча поплелся следом.
Шли мы довольно долго, то и дело огибая уж совсем непреодолимые препятствия. Когда я уже начал подумывать, что эта свалка не кончится никогда, мы уперлись в какие-то постройки. Монгрел проворно нырнул в узкий проход между двумя до того грязными стенами, что мне заранее захотелось помыться. Через мгновение он вынырнул обратно, заметив, что я за ним больше не следую.
- Ты чего стоишь как вкопанный? Пошли!
И он снова юркнул в эту щель прежде, чем я успел ему что-либо сказать. Когда парень высунулся во второй раз, на его лице отображалась крайняя степень нетерпения:
- Ну, полезай же!!
- Я не полезу.
- Почему?!
- Совершенно очевидно, что я туда не протиснусь. Даже боком.
Озадаченно измерив меня взглядом, монгрел проворчал себе под нос что-то вроде: «Откормили сильвера на мою голову»,- и все же выбрался из своего лаза.
- Ладно, тогда придется идти в обход.
Он взял несколько правее, и вскоре мы дошли до более приличного прохода. По сравнению с первым предложенным вариантом он показался мне просто королевской дорогой. Монгрел уверенно свернул туда, на этот раз я последовал за ним.
Довольно долго мы плутали какими-то безлюдными закоулками. Надо отдать должное моему проводнику: в этом хаосе мусора, улиц и серых коробок домов, именуемом Цересом, он ориентировался превосходно. Сначала я еще пытался запоминать маршрут, но очень быстро бросил это бессмысленное занятие и начал просто смотреть по сторонам. Дом Танцующего Монгрела мне, правда, идентифицировать не удалось, а вот Вшивый мост я заметил еще издалека. К моему большому облегчению, под ним мы не пошли.
Еще минут через пять мы выбрались на нормальную дорогу, и вскоре я с радостью заметил, что начал узнавать места. Если не ошибаюсь, то вот-вот должна показаться ожидающая меня машина. Я радостно ускорил шаг: наконец-то этот кошмар закончится, я приеду в свои апартаменты в Апатии и смогу принять ванну. Фурнитурам придется хорошо поработать и надо мной, и над моим костюмом: проклятая трущобная грязь, наверняка, въедлива до ужаса.
Йодзи
Чем ближе мы подходили к конечной цели нашего путешествия, тем меньше мне все это нравилось. Очень уж подозрительно покладисто он за мной следует. И как-то все слишком хорошо складывается, чтобы быть правдой. А что если это такая хитрая уловка? Не стоило мне так недооценивать элиту, ой не стоило. Вдруг он специально разыграл весь этот спектакль, чтобы заманить меня в ловушку? А я радостно, и главное, вполне добровольно, иду, как баран на заклание?
Что же делать? Черт, и как назло сейчас ни одного поворота ни вправо ни влево. А ведь был же совершенно великолепный метров четыреста назад. Вот не везет так не везет! На прямом участке мне от него стопроцентно не оторваться, если он вдруг догонять вздумает. А действовать надо наверняка: второго шанса у меня просто не будет.
Времени остается все меньше, кажется, это его лимузин вдали замаячил. Ага, он его тоже заметил, заторопился, обогнал меня. Ну, сейчас или никогда!
Я рванул в обратном направлении так быстро, как будто от этого зависела моя жизнь. Хотя почему «как будто» - весь свет сейчас сошелся клином на том, успею ли я добежать до спасительного поворота или нет. Только бы успеть! Сердце колотилось, как сумасшедшее, и так и норовило выпрыгнуть из груди. Вслед мне донесся резкий окрик, но вслушиваться в слова не было ни времени, ни сил: еще чуть-чуть, только бы добежать. На полном ходу я свернул в едва заметное со стороны ответвление и пулей понесся дальше.
Джарет
Топот быстро удаляющихся ног вернул меня из моих сладких грез в реальность. Я мгновенно обернулся и был награжден зрелищем своего провожатого, убегавшего так быстро, что только пятки сверкали. Монгрел настолько торопился, что даже книгу выронил, и теперь она лежала в пыли в десяти шагах от меня. Не раздумывая, я подошел и поднял ее.
- Эй, постой, ты книгу забыл, - крикнул я вслед убегавшему монгрелу, но в этот момент он стремительно свернул в какую-то подворотню и исчез. Бежать за ним практически на глазах у своего шофера было бы окончательной нелепицей. Я кое-как отряхнул Шпенглера и, зажав его под мышкой, бодро зашагал к машине.
О любви к Шпенглеру
Джарет
“Юпитер, что же я делаю?” – этот вопрос не покидал меня с самого утра. Но если пока я заканчивал необходимые дела, он крутился где-то на периферии сознания, то в машине сформулировался окончательно и уверенно выбрался на первый план. Потянув за собой желание немедленно изменить маршрут, которое я тут же подавил как неблагородное.
Поймите меня правильно, сначала мне невероятно хотелось оставить книгу у себя: я стал бы для нее более подходящим хозяином. Но помешала моя гипертрофированная совесть. Только я решил, что Шпенглер будет прекрасным добавлением к моей пока миниатюрной коллекции, как перед моими глазами возникла следующая картина: монгрел, потерявший единственное дорогое в жизни, понуро бредет по Цересу, и его полные беспросветной тоски глаза жадно шарят в поисках знакомого корешка…
Кажется, я когда-то говорил, что мой единственный недостаток – это любопытство? Я слукавил: к этому списку следует добавить еще и не в меру богатое воображение. Странно, но мои наставники не только не видят в этом повод для коррекции, но и за недостаток вообще не считают. Согласно выдвинутой кем-то там в департаменте гипотезе, воображение должно помогать мне принимать нестандартные решения в сложных ситуациях. Но пока оно только мешает! Проклиная все на свете, уже почти ночью я понял, что если завтра не верну монгрелу эту треклятую книгу, то жить спокойно не смогу.
И вот теперь я сижу в машине и направляюсь в Церес. Совесть моя вполне довольна, чего нельзя сказать обо мне. Потому как именно мне, а не ей, предстоит решать, что сказать этому парню. И, что немаловажно, как его в принципе найти. Церес большой, монгрелов там тьма тьмущая, не к каждому же подходить.
Самым разумным – да что душой кривить – единственным пришедшим мне в голову вариантом было попытать счастье на той самой свалке. Это как поиск иголки в стоге сена – логичнее искать сначала в том месте, где уронил. Я совершенно не был уверен, что моя «иголка» целыми днями сидит на одной и той же куче, но теория вероятности упорно утверждала, что пятьдесят процентов на моей стороне. А спорить с теорией глупо.
Йодзи
Идиот! Бестолочь!! Мало того, что чуть не попался, так еще и книгу умудрился где-то посеять. Это же безумно сложная задача: следить за своими руками-ногами вдобавок к окружающей обстановке! Невыполнимая просто.
Обидно до чертиков. Где ты теперь найдешь его, Шпенглера своего. Недочитанного, между прочим. И так уже обегал все места, где вчера был и где не был. Причем последние осмотрел с особой тщательностью.
Ну, пореви еще, пореви, дубина. Может, поможет. Или объявления расклей по всему Цересу: мол, пропала книга. Толстая. Прямоугольная. Тьфу ты, в форме прямоугольного параллелепипеда… Хотя все равно не найдут. Засмеют только.
Вот сиди теперь и кусай себе локти. И жди, пока вернется к тебе твой Шпенглер. На блюдечке с голубой каемочкой. Да хоть без каемочки. Расцеловал бы того, кто это сделает.
Джарет
Я приказал шоферу остановить машину там же, где и прошлый раз, и, прихватив книгу, вышел. Оставалось лишь вспомнить дорогу, но это не должно составить особого труда. Объясню почему. Вчера я пытался опровергнуть какого-то неуча со Старой Терры, в свое время заявившего о несжимаемости квантового флюида и убедившего в этом мировую общественность на добрые лет триста. Разумеется, его заблуждение давным-давно развенчали и без моего участия, но было интересно построить доказательство самому, чем я и занялся, забредя в результате туда, куда забрел. Если мне сейчас удастся воссоздать свои рассуждения, я вспомню и дорогу. По-моему, это называется ассоциативной памятью.
Так, приступим. Интеграл по замкнутому контуру… здесь я шел прямо… коэффициент от переменной не зависит, значит, выносим … ага, поворот направо, хотя нет, повернул я на замене переменных, то есть вот здесь… и в итоге получаем функцию, зависящую от параметра, а вовсе не константу… Вот я и дошел! За день тут ничего не изменилось: мусора не стало ни меньше, ни больше, запах не улучшился и – я не мог поверить своей удаче - мой вчерашний знакомый сидел на бетонной плите у подножия кучи, которую он в прошлый раз по неосторожности обрушил. Видимо, сегодня фортуна решила быть ко мне более благосклонной, хотя, кто знает, может, парень здесь живет.
Видеть меня монгрел не мог, поскольку сидел ко мне почти спиной да к тому же был с головой погружен в свои монгрельские мысли. Я сделал глубокий вдох и громко произнес:
- Добрый день.
Парень вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на мой голос. Напряженность в его взгляде в мгновение ока сменилась безудержной радостью, как только он заметил свою книгу. Но и эта эмоция не задержалась там надолго: на ее месте утвердилось недоверие. Было видно, что внутри этой темноволосой головы ведется мучительная борьба между желанием подойти ко мне и убежать без оглядки. Оба эти стремления, видимо, были одинаково сильны, потому как монгрел продолжал сидеть на месте. «Да он же меня боится», - с неожиданным восторгом подумал я. Это почему-то придало мне уверенности.
Йодзи
- Добрый день.
О нет, смотрите, кого принесло. Только тебя мне не хватало: смеяться сегодня не расположен, извини.
Погоди-ка, а что это у тебя в руке такое на удивление знакомое? Книжечка моя, старенькая, потрепанная!!! Нашлась!!! Я тут недавно что-то про поцелуи говорил? Отменяется…
Шпенглер мой ненаглядный, нас с тобой разделяет всего лишь несколько метров да рука в белой перчатке. От обладателя которой мне, если честно, хотелось бы быть как можно дальше. В идеале - на другой планете. Но только плевать судьбе на мои идеалы: сильвер стоит до смешного близко и у него моя книга. Что ж, это повод, чтобы вести себя с ним как воспитанный человек:
- Добрый день.
Джарет
Монгрел ответил подчеркнуто вежливым, но каким-то бесцветным тоном. Весь его вид красноречиво свидетельствовал о том, что сейчас вселенная для парня свернулась до размеров 25*20*5 в сантиметрах и прикрылась переплетом. Внутренний голос издал торжествующий вопль, который я, впрочем, проигнорировал.
- Я книгу принес. Ты ее вчера уронил, когда убегал.
С этими словами я направился к нему. Монгрел пребывал в каком-то торжественно-удивленном оцепенении, подвижными были только серые глаза (при нашей первой встрече они были желто-зелеными и наглыми, я хорошо помню), взгляд которых ко мне словно приклеился. Отчаянно захотелось проверить, не появился ли у меня нимб, потому как других причин смотреть на меня подобным образом придумать я не мог.
Подойдя к парню на расстояние вытянутой руки, я остановился.
- Возьми.
Он недоуменно воззрился на протянутый талмуд, потом на меня, потом снова на талмуд, вдруг резко выхватил его из моей руки и поспешно отскочил на другой конец плиты. Убегать, впрочем, он не собирался: завладев книгой, монгрел, похоже, совершенно забыл о моем присутствии. Он с упоением вертел ее в руках, внимательно изучал каждый потертый уголок, ласково, как какое-то неведомое животное, поглаживал переплет. Да он чуть ли не обнюхал несчастного Шпенглера! Все его существо при этом лучилось такой радостью, что мне и в голову не пришло пожалеть о своем поступке.
Тем временем Йодзи (кажется, так его зовут) закончил любоваться обложкой, открыл заложенную какой-то этикеткой страницу и углубился в чтение. А мне не оставалось ничего другого, как развернуться и возвращаться к машине. По крайней мере, попробовать это сделать.
Йодзи
Какой-то шорох вырвал меня из моего бумажно-буквенного рая. Я поднял глаза от страницы и уперся взглядом в спину, почти полностью прикрытую серебристыми волосами. Удаляющуюся спину. Мысль о том, что это уже когда-то было, к моему стыду пришла первой, опередив желание поблагодарить. Я захлопнул книгу и вскочил.
- Эй, постой…
Сильвер остановился и не без изящества развернулся в мою сторону. Лицо его, странное дело, выражало скорее заинтересованность, чем недоумение или раздраженность от подобного фамильярного обращения.
- Спасибо. Ты не представляешь, как я тебе признателен.
- Не за что, - он знакомо повел плечами. Эти повторения начали меня слегка доставать. Сейчас вот спросит, откуда у меня книга…
- Кстати, в твоем издании сто сорок восьмой страницы не хватает, - добавил сильвер после непродолжительного молчания. – И двухсотой.
Я машинально полез проверять. Точно, не хватает. Жалость-то какая!
Так, а откуда он это знает? Шпенглера моего открывал, гад такой! Ну, я тебе покажу, как чужие книги без спросу читать…
- Согласись, я бы мог ее вообще не возвращать. Вряд ли бы тебе это понравилось.
Да, в правоте этому мерзавцу не откажешь. Действительно, ведь мог бы и не вернуть. От одной этой мысли стало как-то неуютно, и я покрепче прижал вновь обретенное сокровище к себе. Элитник же расценил мое поведение по-своему:
- Да не буду я отбирать. Говорю же, хотел бы я себе оставить, разве стал бы сюда приходить. Открыл, потому что хотел отдельные моменты в памяти освежить. Давно я это произведение читал, еще когда в интернате был.
Джарет
Положа руку на сердце, благодарности от этого дитя трущоб я совсем не ожидал, и намеревался молча удалиться под ручку с чувством выполненного долга. Но когда меня окрикнули, я ни с того ни с сего совершенно забыл об этой своей идее.
- Спасибо. Ты не представляешь, как я тебе признателен.
Ну почему… Очень даже представляю, я же не слепой. Ты сейчас сияешь, как новенький кредит. Почему-то вдруг с грустью подумалось, что я на такую радость просто не способен.
- Не за что.
И, правда, за что благодарить? За то, что поплелся на поводу у своей несомненно лучшей, но мешающей в жизни половины? И зачем нас только такими ответственными делают даже в мелочах?
Но откуда ж об этом монгрелу знать. Он сейчас на меня с такой смесью обожания и благодарности во взгляде смотрит, как будто я ради его Шпенглера по меньшей мере жизнью рисковал. Видимо, под гипнозом этого взгляда, другой причины просто не нахожу, я вдруг произнес:
- Кстати, в твоем издании сто сорок восьмой страницы не хватает. И двухсотой.
Монгрел незамедлительно полез в книгу и, убедившись в моей правоте, моментально погрустнел. И только тут он осознал весь смысл моей фразы, потому что когда парень вновь посмотрел в мою сторону, лицо его больше не выражало к моей персоне положительных чувств. Испепелить меня своим ненавидящим взглядом у него не получилось, а вот немного напугать, пожалуй, да. Сейчас парень был ужасающе похож на защищающего свою территорию гундрия из документальных фильмов о дикой инопланетной природе. Те же раздувающиеся ноздри и полные яростной решимости глаза, та же обманчивая неподвижность… Только растопыренных перепончатых ушей не хватало. В памяти вдруг всплыло, что гундрии набрасываются на свою жертву и загрызают ее. Информация, прямо скажем, не радостная, потому как если я не выведу этого странного представителя рода человеческого из животно-подобного состояния, то эта страшная участь постигнет, вероятно, и меня.
На все размышления ушли считанные секунды, времени было в обрез, а, точнее, его совсем не было, и я произнес вслух, стараясь, говорить как можно ровнее и спокойней:
- Согласись, я бы мог ее вообще не возвращать. Вряд ли бы тебе это понравилось.
Мои слова подействовали как ушат холодной воды, видимо монгрел еще не полностью потерял рассудок от бешенства. Гундрий поджал все свои три хвоста и, поскуливая, убежал, остался мальчик, что есть силы прижимающий к себе любимую игрушку. Я торжествовал.
- Да не буду я отбирать. Говорю же, хотел бы я себе оставить, разве стал бы сюда приходить. Открыл, потому что хотел отдельные моменты в памяти освежить. Давно я читал это произведение, еще когда в интернате был.
Парень все еще недоверчиво таращился на меня. Ох, уж мне эти перемены в монгрельском настроении. Его поведение было таким необычным и любопытным, я раньше не сталкивался ни с чем подобным. Монгрел, читающий книги, к тому же философские, но при этом ведущий себя так чудно, почти как трехлетний ребенок… Этот субъект был мне определенно интересен. И я мог бы сколько угодно выдавать свой интерес за чисто профессиональный, но… мне со страшной силой захотелось с ним просто поговорить. Я неплохо разбираюсь в людях, но предсказать, что выкинет это тип, выше моих сил. Это и подкупало.
- Меня Джарет зовут, - с этими словами я подошел к плите, небрежно смахнул с нее мелкий мусор и, внутренне содрогнувшись, решительно уселся на подготовленное место, жестом приглашая собеседника присоединиться. Ну, вот и познакомились.
О любви
О любви к стауту.
Сильвер
В этот день меня впервые отправили с поручением, что не могло не радовать. В Церес, что несколько приуменьшало радость момента. Завершив дела, я решил немного прогуляться. Согласен, странное желание, особенно если учесть место прогулки. Но садиться в машину сразу мне почему-то не хотелось. Я увлеченно обдумывал одну заковыристую задачку, а ноги сами вели меня куда-то. Мда, это “куда-то” оказалось банальной свалкой на окраине Цереса. Хорошо я, должно быть, выглядел: один-одинешенек, в деловом костюме, среди обломков каких-то металлических конструкций, кусков труб и разбитых мотоциклов.
Нет, пожалуй, я был здесь все же не один: неподалеку, уютно устроившись на куче какого-то уже совсем не идентифицируемого хлама, сидел монгрел. Типичный монгрел, с бутылкой стаута в одной руке и … томиком Шпенглера в другой. Увлеченный чтением, он не обратил внимания на мое присутствие.
Я с трудом подавил стремление протереть глаза или хотя бы ущипнуть себя. Элита не должна позволять себе подобного даже во сне, это я усвоил четко. Но крепко зажмуриться и снова открыть глаза, думаю, можно. Что я и сделал. Монгрел никуда не исчез: он по-прежнему восседал на царственной куче рухляди, с той лишь разницей, что смотрел теперь не в злополучную книгу (которая тоже никуда не исчезла), а на мою персону. Но столь же пристально. И полупустая бутылка осталась. Куда же без нее. Видимо, у представителей низших сословий Шпенглер без стаута не идет.
- Это без Шпенглера стаут не идет! – В тон мне ответил монгрел.
Что?! Я произнес это вслух? Какая несдержанность! Или этот уникум еще и мысли читать умеет?
- Простите… эээ … а зачем Вам книга? – Поглощенный тем, чтобы мой вопрос звучал как можно более непринужденно, я даже не обратил внимания, что обращаюсь на Вы. К кому? К монгрелу.
- Закусывать! – Последовал нахальный ответ. Видимо, чтобы я лучше осознал эту мысль, парень задорно клацнул зубами в опасной близости от страницы.
- Закусывать?!!!
- Именно. Ты не представляешь, какие в Цересе проблемы с закусью, – удрученно хмыкнул мой собеседник. Его пронзительно-желто-зеленый взгляд доставлял мне некоторое беспокойство.
Монгрел
Вы когда-нибудь видели бешеную селедку? А с платиновыми волосами? А с карими глазами? А в сьюте? Вот и я не видел. До настоящего момента. А сейчас вот она стоит передо мной, селедочка, и кажется мне, что если я ничего сейчас не скажу, то этот памятник нашей нежно любимой элите останется здесь на веки вечные.
- Это без Шпенглера стаут не идет!
О господи, как же его перекорежило! Да не переживай так: чтобы прочесть на твоем, хм, бесстрастном лице, что там подумали твои 300, моих 120-ти вполне хватит.
- Простите… а зачем Вам книга?
Нам? Книга? Я чуть не прыснул со смеха. Но сдержался. Никогда не думал, что я так хорошо собой владею. Уж, по крайней мере, лучше, чем этот сильвер. А он, кстати, молодец: в себя пришел, вопросы начал задавать. Умные. Ничего, МЫ сейчас тебе такое ответим:
- Закусывать! – И зубками клац – для пущей доходчивости.
- Закусывать?!!!
Повелся, как дите малое, повелся! И такой священный ужас в глазах, как будто я ему предлагаю. Шиш тебе с маслом, а не Шпенглер!
- Именно. Ты не представляешь, какие в Цересе проблемы с закусью. – Я решил, что мое тыканье уже никого не смутит – куда уж больше. Сильвер, кажется, этого просто не заметил. Он мучительно пытался переварить полученную информацию.
Сильвер
Нет, я знал, конечно, что в Цересе живется не сладко. И проблемы с продовольствием – весьма закономерная ситуация для такого неблагополучного района. Но заедать какое-то адское пойло книгой. Настоящей. Бумажной. В обложке из дорогой кожи с золотым тиснением. С приятно хрустящими… то есть щелестящими страницами. Это… это… это подлинная дикость! Которую чертов монгрел определенно вознамерился совершить. Да он просто сумасшедший. Точно, он псих. А с психами следует вести себя предельно осторожно. Надо постараться аккуратно его отвлечь, пока он не откусил что-нибудь важное.
- Вы действительно хотите это съесть? – Так, начало неплохое: монгрел отодвинул зубы подальше от бесценного фолианта. Что ж – несколько секунд я уже выиграл.
- Ну да. А что такого?
Что такого? И, правда, что в этом странного. Есть же выражение “глотать книгу за книгой”. У него, правда, всего одна, но проблем от этого не меньше. Интересно, он так проглотит или прожевав положенные 33 раза. Юпитер, ну и мысли в голову лезут! Так, еще одна мягкая отвлекающая фраза - и на шажок поближе.
- Понимаешь, это книга. А их не едят. – И еще один шаг вперед. С мягкостью у меня все в порядке, а вот убедительность заставляет желать лучшего. В чем мне позволил окончательно удостовериться последовавший от монгрела вопрос:
- Почему?
Ну как тебе объяснить. Не для этого их создают. А чтобы читать, дарить, хранить на полках в шкафу. Пыль, в конце концов, с них вытирать. Но не есть же?! Не понять тебе этого, не понять. Что же мне сказать такого, чтобы в твоей дурной голове даже мысли подобной больше не зародилось? Кажется, придумал.
- Ну, это вредно очень. – Нет, плохо. Убеждать монгрела с бутылкой о вреде чего бы то ни было – гиблое дело. По лицу видно, что не подействовало. – И не вкусно.
Этой фразой я исчерпал весь свой запас красноречия. По крайней мере, ту его часть, которую в состоянии понять данный субъект. Результат у моей проповеди оказался совершенно неожиданным.
- Пробовал что ли? – Мой собеседник склонил голову набок, разглядывая меня с неприкрытым восторгом и, кажется, даже с некоторым уважением. Которое относилось отнюдь не к моим дипломатическим способностям.
Монгрел
Все-таки молодцы наши генетики. Не зря свои деньги получают: вывести такое чудо дорогого стоит. Интересно, все представители элиты такие забавные или мне просто несказанно повезло? Нет, не то чтобы ты первая важная персона, которую я наблюдаю. Я даже блонди один раз видел. Издалека. В зеркало заднего вида.
- Вы действительно хотите это съесть?
И что же ты задумал, очень любопытно. Выражение лица у тебя стало… особенное какое-то. Видимо, оно должно побудить меня выложить тебе всю подноготную. И довериться, как старшему брату. Ну, или как еще кому-нибудь. Допустим, ты меня заинтересовал. Вон, я даже книгу ото рта подальше убрал, так мне интересно. Но только если господин сильвер всерьез решил удержать меня от поедания философской литературы, то придется придумать что-нибудь посерьезнее.
- Ну да. А что такого? – Надеюсь, прозвучало достаточно недоуменно и небрежно. С интонацией “кактымогспроситьтакуюглупость”.
Твоя реакция меня определенно радует! Если ТАК работают мимические мышцы, то что же тогда в голове сейчас творится. Массовые перемещения извилин, вероятно. Результаты которых ты выдаешь:
- Понимаешь, это книга. А их не едят.
Аргумент суперский! Я сражен наповал. А главное, мы уже на ты. Прикольно! И подкрадываемся, значит. Медленно, незаметно. С грацией танцующего бегемота. А реплики-то какие выдает… участливые. Надеемся заболтать глупенького монгрела? Подыграть тебе что ли, о великий психолог. Невинно-заинтересовано:
- А почему?
- Ну, это вредно очень… и не вкусно.
Ух ты! А я не знал! Честное монгрельское, не знал. И сказал-то так, будто главную тайну Танагуры открыл. Причем проверенную на личном опыте. Неоднократно. Посмотрим, что ты на это ответишь:
- Пробовал что ли?
Сильвер
Сказать, что я был ошеломлен, все равно, что ничего не сказать. Я был просто в шоке от подобной нелепости. Нет, не от нелепости, а от... от… Да как ему только в голову могло прийти подобное?! Я просто задохнулся от переполнявшего меня возмущения. Пришлось сделать несколько дыхательных упражнений, чтобы вернуть утраченное душевное равновесие.
Монгрел
Не… могу я… больше… давиться… этим… смехом! Лопну же сейчас! Он что нарочно такие рожи корчит? Батюшки мои! Я не смеюсь, я не смеюсь. Я. Не. Смеюсь… – Ха-ха-ха!
Сильвер
И тут он расхохотался. Громко, взахлеб, с таким сумасшедшим задором, что уголки моих губ предательски поползли вверх. К счастью, я вовремя это заметил и подавил улыбку в зародыше. Но моих усилий никто не оценил: парень сгибался от смеха пополам и в таком состоянии слышать и видеть что-либо явно был не расположен. Удивительно, как он при этом умудрился не свалиться со своего насеста?
Тут то ли повинуясь силе моей мысли, то ли окончательно расшатав под собой хлипкую конструкцию, монгрел, истерически хрюкнув, завалился назад. В воздухе потешно мелькнули стертые подошвы и мой собеседник пропал из поля видимости. И только благоразумно отставленная в сторону бутылка напоминала о том, что весь этот кошмар мне не привиделся. Хохот мгновенно сменился отборной руганью: похоже, незадачливый монгрел остался недоволен своим приземлением. Вдобавок, посыпавшийся следом хлам явно догнал того, кто нарушил его вековой покой.
Любопытство всегда было моим единственным пороком: я не удержался и подошел поближе, стараясь не запачкать свой новенький сьют об эти, с позволения сказать, “раритеты”.
Монгрел
Аяяяяй! Куда ты, зараза, поехала! Не хочу падать! Стоять, я сказал! Не расползаться! Черт, ухватиться бы за что-нибудь. Эй, что-нибудь… Покрышка. Родная моя, устойчивая, иди к папочке. Аккуратненько тянемся, тянемся, цепляемсяааааааааааааааааа…
Ауч, больно. Кто перевернул небо? Нет, небо на месте. Тогда кто перевернул меня? Да, похоже, долбанулся я прилично… Оёёй, только не на меня, только не на ме… Черт, прямо по животу, скотина резиновая, чтоб тебе ни дна, ни… другой такой покрышки. Да, вот и катись отсюда, катись, а то как встану, как наподдам. Оптимист хренов: встану, наподдам. Попробуй для начала рукой пошевелить. Вот левой хотя бы.
Попытка выполнить собственную команду обернулась резкой болью во всем теле. Терпимой, в принципе, так что матерился я скорее от досады. Зато с душой и громко. Более дурацкого положения придумать было сложно: так по-глупому шмякнуться на глазах у этого расфранченного индюка. А вот и сам индюк – предмет моих недавних насмешек отважно взбирался на кучу хлама. Сначала показалась белобрысая макушка, затем заинтересованные карие глаза, и, наконец, мой новый знакомый предстал передо мной во всей красе. Очередной эпитет в сторону вышеупомянутой покрышки, свалки и моей жизни в целом застрял где-то на полпути от сердца к языку, ибо… Ибо я увидел такое, от чего бы и вы замолчали. Сильвер улыбался. Повторяю по буквам: УЛЫБАЛСЯ. Выражалось это в том, что его губы больше не представляли ровную линию, а были слегка-слегка изогнуты. Экзотичное и какое-то неприятное зрелище. Вот когда мне весело, у меня хохочет все, включая левую пятку. А этот – улыбающиеся губы при профессионально-цепко-непроницаемых глазах. Бррр.
Интересно, с чего он так веселится? По моим скромным представлениям, этот закос под Мону Лизу у элиты эквивалентен простому человеческому неуемному ржачу. Я так глупо выгляжу, или сие есть выражение восторга по поводу того, как мне идет весь этот окружающий мусор? Кто ж его разберет.
Стоп, а что он вообще здесь делает? Вопрос, конечно, запоздалый, но по делу. Не на местный же пейзаж любоваться пришел этот элитный… оригинал. И не на меня, очень надеюсь. Вспоминай, дурная башка, чем ты мог вызвать к своей персоне подобный интерес. Ну не дракой же с тем козлом! Кем же он был, если мстить за него пришло ЭТО?!
Однако надо что-то делать. Самое время – не лежать же тут, пока он не соизволит свалить. Так, соберись. Продолжаем гнуть нагло-развязную линию:
- Может, ты, наконец, перестанешь глазеть на меня, как соляной столб, и поможешь отсюда выбраться?
Нахальство – непревзойденное оружие против этих великосветских снобов, впору патентовать. Губы сильвера мгновенно вытянулись в прежнюю ниточку, он как-то потерянно наклонился и, особо не напрягаясь, резким рывком поставил меня на ноги. Ну не фига себе! Вот вам и сила слова!
Сильвер
- Может, ты, наконец, перестанешь глазеть на меня, как соляной столб, и поможешь отсюда выбраться?
Какая наглая просьба! Да и просьба ли это? «Глазеть, как соляной столб»… Это же нарушение не просто известной идиомы, но и элементарных законов логики. Хотя звучит весьма интересно, я бы даже сказал, приятно.
Под эти размышления я оперативно извлек слегка присыпанного мусором монгрела на свет божий и поставил его на ноги. Почему я это сделал, понять не могу до сих пор. Не иначе чрезмерно увлекся анализом услышанного оборота речи.
Так, что, в итоге, мы имеем: первое - монгрел в меру чистый, погрустневший; второе – загадочное цересское высказывание, до конца так и не осознанное; третье – не в меру грязные, когда-то белые перчатки и слегка запачканный сьют. Я попытался очистить хотя бы сьют, что мне не вполне удалось, пусть он и стал выглядеть чуть более пристойно. Монгрел также занимался приведением в порядок своего наряда, причем не менее сосредоточенно, чем я. С той лишь разницей, что движений при этом производил гораздо больше, чем нужно, и что-то очень тихо бормотал себе под нос. По всей видимости, проклятья, адресованные, например, этим роскошным хлопьям ржавчины, которые никак не хотели расставаться с его футболкой. Все операции парень производил одной рукой - книгу он так и не выпустил. На меня при этом монгрел старательно не смотрел.
Наконец с приведением себя в порядок было покончено (надо сказать, что я справился гораздо быстрее). Парень еще какое-то время отвлеченно изучал окружающую местность, после чего перевел взгляд на меня и с вызовом посмотрел прямо в глаза. Для этого ему пришлось серьезно задрать голову: он едва доходил мне до плеча.
- Йодзи, - буркнул он, протягивая мне руку. Которую, правда, тут же отдернул и спрятал за спину, видимо, запоздало сообразив, что с элитой подобным образом не знакомятся. Монгрельские уши при этом вспыхнули таким потрясающим малиновым цветом, о существовании которого в природе я раньше и не догадывался. Смущенное выражение, определенно, не часто гостило на этой физиономии, хотя и весьма ей шло. Достаточно комичное зрелище: всклокоченные волосы, поцарапанный лоб, перемазанное лицо… и злосчастный Шпенглер, зажатый в левой руке (есть которого парень, судя по всему, больше не собирался). Монгрел вцепился в него, как в последнюю соломинку. И что-то во всей его позе наводило на мысль, что получить книгу нельзя будет даже после смерти владельца (или кем он там ей приходился). По крайней мере, одну, без бонусной конечности.
- Типа, спасибо, - последнюю фразу парень явно выдавил из себя с большим трудом.
- Да не за что. – Я безразлично повел плечами так, будто поднимать упавших монгрелов является первостепенной обязанностью каждого сильвера, о которой до поры до времени никому не было известно.
Повисла неловкая пауза. Не знаю, чем на ее протяжении занимался мой собеседник, я же был поглощен размышлениями о том, как бы выведать, каким образом к нему попал книга. Перебрав в голове десять различных вариантов и так и не отдав предпочтение ни одному из них, я решил спросить на прямоту:
- Простите, а откуда у Вас эта книга? Она довольно редкая. («Довольно редкая»… Хм, бумажные книги – это такая диковинка, что диву даешься, как она оказалась у такого оборванца. Украл что ли? Или нашел? Любопытно где?)
- Знаю, - нелюбезно огрызнулся монгрел. Раньше он был куда как более дружелюбнее.
Йодзи
Черт, с рукой-то как по-идиотски вышло! Ладно, проехали. Между прочим, он тоже хорош: даже не представился. Хотя с чего бы ему, если он арестовывать меня пришел. Нет, арестовывать вряд ли, не тот размах. Но зачем бы он там не явился, ничего хорошего, похоже, мне это не сулит. Удирать поскорее надо, вот что.
- Простите, а откуда у Вас эта книга? Она довольно редкая.
Я перестаю вообще что-либо понимать. Ему Шпенглер понадобился? Может быть, еще и мой? Или он желает, чтобы я ему свой источник сдал? А губозакатывательного аппарата тебе, случайно, не надо? По мне, так он тебе жизненно необходим.
Или ты мне попросту зубы заговариваешь? А я, дурак такой, верю. Ну, уж нет, никому не позволю обвести себя вокруг пальца, тем более какому-то сопливому сильверу!
- Знаю. – Да пойми же ты, нет у меня никакого желания с тобой дальше лясы точить. Повеселились и будет. Ни за что не поверю, что улыбающийся сильвер не предвещает ничего плохого. Только нельзя ни в коем случае дать тебе понять, что я что-то подозреваю, иначе плакал мой шанс неожиданно смыться. Блин, отвернулся бы ты или просто чуть дальше отошел – я бы такой момент уж точно не упустил: слинял бы, только ты меня и видел.
- Поймите, я собираю раритетные бумажные издания и мне как коллекционеру весьма интересно, где на Амой Вам удалось достать «Закат Европы».
«Собираю раритетные издания»… Так я тебе и поверил. С таким лицом, как у тебя сейчас, можно только слишком доверчивых монгрелов собирать. Или их фрагменты. Мне, конечно, безумно приятно, что мной высшие слои общества заинтересовались пусть и в таком контексте, но я пас, извиняйте.
- Так я тебе и скажу. Держи карман шире.
- Хорошо, если Вы не хотите этого говорить, тогда, может быть, продадите мне свой экземпляр? Я бы предложил хорошие деньги…
Кажется, головой я ударился сильнее, чем предполагал. Сильвер желает что-то купить у цересского бродяги. Идиллия самая настоящая. Что же ты меня совсем за безмозглого держишь? За одноклеточного просто.
- Да пошел ты со своими деньгами…
Джарет
Усталость навалилась тяжелой свинцовой плитой. Сначала эти сильные переживания по поводу книги, теперь совершенно бесполезные попытки разговорить ее обладателя. Я выбивался из сил – а толку никакого. Это было досаднее всего. Единственное утешение: меня учили работать с людьми, а не с такими хамами. Я вел себя предельно корректно, почти по учебнику, и ничем не заслужил подобной открытой враждебности.
- Да пошел ты со своими деньгами…
Мне захотелось сказать монгрелу в ответ что-нибудь грубое. Но я не позволил себе опуститься до его уровня, а просто молча развернулся и стал медленно спускаться с горы хламья, стараясь ставить ноги на ее наиболее устойчивые части. Пора возвращаться в Эос, в конце концов: все порученные мне дела я закончил уже давно, а в этой ситуации сделал все, что было в моих силах. Не отбирать же у него книгу, в самом деле.
Под эти бушующие в голове мысли, которые, очень надеюсь, никак не отражались на моей осанке, я успешно добрался до подножия мусорной кучи и быстрым взглядом окинул окрестности. Осознание того, что я не помню, куда мне дальше идти, отрезвило меня мгновенно. Не теряя надежды, что вот-вот узнаю дорогу, я уверенно прошел еще метров пять. Юпитер, пейзаж вокруг меня не отличался разнообразием: впереди, слева, справа (и позади, я полагаю, но туда я старательно не смотрел) на сколько хватало глаз тянулся нескончаемый мусор. Ни с того ни с сего промелькнула мысль, что мне отсюда не выбраться никогда. Никто не знает, где я, значит, надеяться на то, что меня скоро отыщут, бесполезно. Мне стало жутко. «Только не надо паниковать», - уговаривал я себя. Это помогало, но как-то слабо.
Взгляд тщетно пытались зацепиться хоть за какой-нибудь ориентир. Все кругом было такое серое и однообразное, что становилось совсем не по себе. Я был совершенно беспомощен, и это угнетало еще больше. Оставалось одно… Мое оскорбленное в последних минутах беседы достоинство протестовало против этого, как могло, но другого выхода все равно не было. Вздохнув, я обернулся и обратился к монгрелу, гордо стоявшему там, где я его оставил:
- Ты не поможешь мне найти дорогу обратно? Кажется, я заблудился.
Йодзи
Я не мог поверить своему счастью: сильвер не просто оставил меня в покое, но и решил убраться отсюда по добру по здорову. Будем надеяться, что отправился он все-таки не по указанному мною адресу. Обиделся что ли после моего весьма любезного пожелания? Хотя обиделся он там или нет – это, как говорится, дело десятое. Главное, что наконец-то перестал задавать глупые вопросы и делать еще более идиотские предложения, а молча повернулся ко мне спиной и с видом окончательно оскорбленного достоинства начал спуск вниз. Сейчас он еще чуть подальше отойдет, и можно будет быстренько добежать вон до той турбины и за ней спрятаться. И фиг ты меня найдешь, когда опомнишься!
Реализоваться моему великолепному плану не дали. Оказавшись внизу и сделав несколько уверенных шагов (правда, в совсем странном направлении), сильвер внезапно остановился и стал как-то недоуменно оглядываться по сторонам. Интересно, что он там пытался узреть? Налюбовавшись вдоволь, он развернулся в мою сторону:
- Ты не поможешь мне найти дорогу обратно? Кажется, я заблудился.
Последняя фраза прозвучала так беспомощно, да и сам он теперь выглядел настолько потерянным, что было впору рассмеяться над своими давешними страхами. И если бы я еще был на это способен, то так бы и сделал, но в свой предыдущий заход этот бесплатный цирк меня порядочно уморил.
Да что я, в самом деле: парень же действительно напуган. Ну и пусть элита и в каком-то важном месте работает (в каком именно по значку не разобрать – слишком далеко стоит, а раньше не до этого было): он ведь такой же мальчишка, как и я, может, чуть старше. Не бросать же человека в беде. Я кубарем скатился вниз и через секунду уже был возле него:
- Куда там тебе надо? Пойдем, провожу.
Джарет
Я постарался подробно объяснить, куда именно мне надо попасть. Объяснения получились несколько сбивчивыми, так как в географии Цереса я был не силен. Внимательно выслушав, монгрел задумчиво почесал затылок, бормоча себе под нос: «Тогда нам лучше пройти мимо Дома Танцующего Монгрела и дальше через квартал Отпетых Подонков. Хотя нет, под Вшивым мостом будет гораздо быстрее». С этими словами он приглашающе махнул рукой и уверенно зашагал в сторону, явно противоположную той, куда минутой раньше намеревался идти я. Я решил, что лучше не пытаться выяснить, что именно танцует монгрел, а также на самом ли деле мост вшивый или это обычный эпитет, и молча поплелся следом.
Шли мы довольно долго, то и дело огибая уж совсем непреодолимые препятствия. Когда я уже начал подумывать, что эта свалка не кончится никогда, мы уперлись в какие-то постройки. Монгрел проворно нырнул в узкий проход между двумя до того грязными стенами, что мне заранее захотелось помыться. Через мгновение он вынырнул обратно, заметив, что я за ним больше не следую.
- Ты чего стоишь как вкопанный? Пошли!
И он снова юркнул в эту щель прежде, чем я успел ему что-либо сказать. Когда парень высунулся во второй раз, на его лице отображалась крайняя степень нетерпения:
- Ну, полезай же!!
- Я не полезу.
- Почему?!
- Совершенно очевидно, что я туда не протиснусь. Даже боком.
Озадаченно измерив меня взглядом, монгрел проворчал себе под нос что-то вроде: «Откормили сильвера на мою голову»,- и все же выбрался из своего лаза.
- Ладно, тогда придется идти в обход.
Он взял несколько правее, и вскоре мы дошли до более приличного прохода. По сравнению с первым предложенным вариантом он показался мне просто королевской дорогой. Монгрел уверенно свернул туда, на этот раз я последовал за ним.
Довольно долго мы плутали какими-то безлюдными закоулками. Надо отдать должное моему проводнику: в этом хаосе мусора, улиц и серых коробок домов, именуемом Цересом, он ориентировался превосходно. Сначала я еще пытался запоминать маршрут, но очень быстро бросил это бессмысленное занятие и начал просто смотреть по сторонам. Дом Танцующего Монгрела мне, правда, идентифицировать не удалось, а вот Вшивый мост я заметил еще издалека. К моему большому облегчению, под ним мы не пошли.
Еще минут через пять мы выбрались на нормальную дорогу, и вскоре я с радостью заметил, что начал узнавать места. Если не ошибаюсь, то вот-вот должна показаться ожидающая меня машина. Я радостно ускорил шаг: наконец-то этот кошмар закончится, я приеду в свои апартаменты в Апатии и смогу принять ванну. Фурнитурам придется хорошо поработать и надо мной, и над моим костюмом: проклятая трущобная грязь, наверняка, въедлива до ужаса.
Йодзи
Чем ближе мы подходили к конечной цели нашего путешествия, тем меньше мне все это нравилось. Очень уж подозрительно покладисто он за мной следует. И как-то все слишком хорошо складывается, чтобы быть правдой. А что если это такая хитрая уловка? Не стоило мне так недооценивать элиту, ой не стоило. Вдруг он специально разыграл весь этот спектакль, чтобы заманить меня в ловушку? А я радостно, и главное, вполне добровольно, иду, как баран на заклание?
Что же делать? Черт, и как назло сейчас ни одного поворота ни вправо ни влево. А ведь был же совершенно великолепный метров четыреста назад. Вот не везет так не везет! На прямом участке мне от него стопроцентно не оторваться, если он вдруг догонять вздумает. А действовать надо наверняка: второго шанса у меня просто не будет.
Времени остается все меньше, кажется, это его лимузин вдали замаячил. Ага, он его тоже заметил, заторопился, обогнал меня. Ну, сейчас или никогда!
Я рванул в обратном направлении так быстро, как будто от этого зависела моя жизнь. Хотя почему «как будто» - весь свет сейчас сошелся клином на том, успею ли я добежать до спасительного поворота или нет. Только бы успеть! Сердце колотилось, как сумасшедшее, и так и норовило выпрыгнуть из груди. Вслед мне донесся резкий окрик, но вслушиваться в слова не было ни времени, ни сил: еще чуть-чуть, только бы добежать. На полном ходу я свернул в едва заметное со стороны ответвление и пулей понесся дальше.
Джарет
Топот быстро удаляющихся ног вернул меня из моих сладких грез в реальность. Я мгновенно обернулся и был награжден зрелищем своего провожатого, убегавшего так быстро, что только пятки сверкали. Монгрел настолько торопился, что даже книгу выронил, и теперь она лежала в пыли в десяти шагах от меня. Не раздумывая, я подошел и поднял ее.
- Эй, постой, ты книгу забыл, - крикнул я вслед убегавшему монгрелу, но в этот момент он стремительно свернул в какую-то подворотню и исчез. Бежать за ним практически на глазах у своего шофера было бы окончательной нелепицей. Я кое-как отряхнул Шпенглера и, зажав его под мышкой, бодро зашагал к машине.
О любви к Шпенглеру
Джарет
“Юпитер, что же я делаю?” – этот вопрос не покидал меня с самого утра. Но если пока я заканчивал необходимые дела, он крутился где-то на периферии сознания, то в машине сформулировался окончательно и уверенно выбрался на первый план. Потянув за собой желание немедленно изменить маршрут, которое я тут же подавил как неблагородное.
Поймите меня правильно, сначала мне невероятно хотелось оставить книгу у себя: я стал бы для нее более подходящим хозяином. Но помешала моя гипертрофированная совесть. Только я решил, что Шпенглер будет прекрасным добавлением к моей пока миниатюрной коллекции, как перед моими глазами возникла следующая картина: монгрел, потерявший единственное дорогое в жизни, понуро бредет по Цересу, и его полные беспросветной тоски глаза жадно шарят в поисках знакомого корешка…
Кажется, я когда-то говорил, что мой единственный недостаток – это любопытство? Я слукавил: к этому списку следует добавить еще и не в меру богатое воображение. Странно, но мои наставники не только не видят в этом повод для коррекции, но и за недостаток вообще не считают. Согласно выдвинутой кем-то там в департаменте гипотезе, воображение должно помогать мне принимать нестандартные решения в сложных ситуациях. Но пока оно только мешает! Проклиная все на свете, уже почти ночью я понял, что если завтра не верну монгрелу эту треклятую книгу, то жить спокойно не смогу.
И вот теперь я сижу в машине и направляюсь в Церес. Совесть моя вполне довольна, чего нельзя сказать обо мне. Потому как именно мне, а не ей, предстоит решать, что сказать этому парню. И, что немаловажно, как его в принципе найти. Церес большой, монгрелов там тьма тьмущая, не к каждому же подходить.
Самым разумным – да что душой кривить – единственным пришедшим мне в голову вариантом было попытать счастье на той самой свалке. Это как поиск иголки в стоге сена – логичнее искать сначала в том месте, где уронил. Я совершенно не был уверен, что моя «иголка» целыми днями сидит на одной и той же куче, но теория вероятности упорно утверждала, что пятьдесят процентов на моей стороне. А спорить с теорией глупо.
Йодзи
Идиот! Бестолочь!! Мало того, что чуть не попался, так еще и книгу умудрился где-то посеять. Это же безумно сложная задача: следить за своими руками-ногами вдобавок к окружающей обстановке! Невыполнимая просто.
Обидно до чертиков. Где ты теперь найдешь его, Шпенглера своего. Недочитанного, между прочим. И так уже обегал все места, где вчера был и где не был. Причем последние осмотрел с особой тщательностью.
Ну, пореви еще, пореви, дубина. Может, поможет. Или объявления расклей по всему Цересу: мол, пропала книга. Толстая. Прямоугольная. Тьфу ты, в форме прямоугольного параллелепипеда… Хотя все равно не найдут. Засмеют только.
Вот сиди теперь и кусай себе локти. И жди, пока вернется к тебе твой Шпенглер. На блюдечке с голубой каемочкой. Да хоть без каемочки. Расцеловал бы того, кто это сделает.
Джарет
Я приказал шоферу остановить машину там же, где и прошлый раз, и, прихватив книгу, вышел. Оставалось лишь вспомнить дорогу, но это не должно составить особого труда. Объясню почему. Вчера я пытался опровергнуть какого-то неуча со Старой Терры, в свое время заявившего о несжимаемости квантового флюида и убедившего в этом мировую общественность на добрые лет триста. Разумеется, его заблуждение давным-давно развенчали и без моего участия, но было интересно построить доказательство самому, чем я и занялся, забредя в результате туда, куда забрел. Если мне сейчас удастся воссоздать свои рассуждения, я вспомню и дорогу. По-моему, это называется ассоциативной памятью.
Так, приступим. Интеграл по замкнутому контуру… здесь я шел прямо… коэффициент от переменной не зависит, значит, выносим … ага, поворот направо, хотя нет, повернул я на замене переменных, то есть вот здесь… и в итоге получаем функцию, зависящую от параметра, а вовсе не константу… Вот я и дошел! За день тут ничего не изменилось: мусора не стало ни меньше, ни больше, запах не улучшился и – я не мог поверить своей удаче - мой вчерашний знакомый сидел на бетонной плите у подножия кучи, которую он в прошлый раз по неосторожности обрушил. Видимо, сегодня фортуна решила быть ко мне более благосклонной, хотя, кто знает, может, парень здесь живет.
Видеть меня монгрел не мог, поскольку сидел ко мне почти спиной да к тому же был с головой погружен в свои монгрельские мысли. Я сделал глубокий вдох и громко произнес:
- Добрый день.
Парень вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на мой голос. Напряженность в его взгляде в мгновение ока сменилась безудержной радостью, как только он заметил свою книгу. Но и эта эмоция не задержалась там надолго: на ее месте утвердилось недоверие. Было видно, что внутри этой темноволосой головы ведется мучительная борьба между желанием подойти ко мне и убежать без оглядки. Оба эти стремления, видимо, были одинаково сильны, потому как монгрел продолжал сидеть на месте. «Да он же меня боится», - с неожиданным восторгом подумал я. Это почему-то придало мне уверенности.
Йодзи
- Добрый день.
О нет, смотрите, кого принесло. Только тебя мне не хватало: смеяться сегодня не расположен, извини.
Погоди-ка, а что это у тебя в руке такое на удивление знакомое? Книжечка моя, старенькая, потрепанная!!! Нашлась!!! Я тут недавно что-то про поцелуи говорил? Отменяется…
Шпенглер мой ненаглядный, нас с тобой разделяет всего лишь несколько метров да рука в белой перчатке. От обладателя которой мне, если честно, хотелось бы быть как можно дальше. В идеале - на другой планете. Но только плевать судьбе на мои идеалы: сильвер стоит до смешного близко и у него моя книга. Что ж, это повод, чтобы вести себя с ним как воспитанный человек:
- Добрый день.
Джарет
Монгрел ответил подчеркнуто вежливым, но каким-то бесцветным тоном. Весь его вид красноречиво свидетельствовал о том, что сейчас вселенная для парня свернулась до размеров 25*20*5 в сантиметрах и прикрылась переплетом. Внутренний голос издал торжествующий вопль, который я, впрочем, проигнорировал.
- Я книгу принес. Ты ее вчера уронил, когда убегал.
С этими словами я направился к нему. Монгрел пребывал в каком-то торжественно-удивленном оцепенении, подвижными были только серые глаза (при нашей первой встрече они были желто-зелеными и наглыми, я хорошо помню), взгляд которых ко мне словно приклеился. Отчаянно захотелось проверить, не появился ли у меня нимб, потому как других причин смотреть на меня подобным образом придумать я не мог.
Подойдя к парню на расстояние вытянутой руки, я остановился.
- Возьми.
Он недоуменно воззрился на протянутый талмуд, потом на меня, потом снова на талмуд, вдруг резко выхватил его из моей руки и поспешно отскочил на другой конец плиты. Убегать, впрочем, он не собирался: завладев книгой, монгрел, похоже, совершенно забыл о моем присутствии. Он с упоением вертел ее в руках, внимательно изучал каждый потертый уголок, ласково, как какое-то неведомое животное, поглаживал переплет. Да он чуть ли не обнюхал несчастного Шпенглера! Все его существо при этом лучилось такой радостью, что мне и в голову не пришло пожалеть о своем поступке.
Тем временем Йодзи (кажется, так его зовут) закончил любоваться обложкой, открыл заложенную какой-то этикеткой страницу и углубился в чтение. А мне не оставалось ничего другого, как развернуться и возвращаться к машине. По крайней мере, попробовать это сделать.
Йодзи
Какой-то шорох вырвал меня из моего бумажно-буквенного рая. Я поднял глаза от страницы и уперся взглядом в спину, почти полностью прикрытую серебристыми волосами. Удаляющуюся спину. Мысль о том, что это уже когда-то было, к моему стыду пришла первой, опередив желание поблагодарить. Я захлопнул книгу и вскочил.
- Эй, постой…
Сильвер остановился и не без изящества развернулся в мою сторону. Лицо его, странное дело, выражало скорее заинтересованность, чем недоумение или раздраженность от подобного фамильярного обращения.
- Спасибо. Ты не представляешь, как я тебе признателен.
- Не за что, - он знакомо повел плечами. Эти повторения начали меня слегка доставать. Сейчас вот спросит, откуда у меня книга…
- Кстати, в твоем издании сто сорок восьмой страницы не хватает, - добавил сильвер после непродолжительного молчания. – И двухсотой.
Я машинально полез проверять. Точно, не хватает. Жалость-то какая!
Так, а откуда он это знает? Шпенглера моего открывал, гад такой! Ну, я тебе покажу, как чужие книги без спросу читать…
- Согласись, я бы мог ее вообще не возвращать. Вряд ли бы тебе это понравилось.
Да, в правоте этому мерзавцу не откажешь. Действительно, ведь мог бы и не вернуть. От одной этой мысли стало как-то неуютно, и я покрепче прижал вновь обретенное сокровище к себе. Элитник же расценил мое поведение по-своему:
- Да не буду я отбирать. Говорю же, хотел бы я себе оставить, разве стал бы сюда приходить. Открыл, потому что хотел отдельные моменты в памяти освежить. Давно я это произведение читал, еще когда в интернате был.
Джарет
Положа руку на сердце, благодарности от этого дитя трущоб я совсем не ожидал, и намеревался молча удалиться под ручку с чувством выполненного долга. Но когда меня окрикнули, я ни с того ни с сего совершенно забыл об этой своей идее.
- Спасибо. Ты не представляешь, как я тебе признателен.
Ну почему… Очень даже представляю, я же не слепой. Ты сейчас сияешь, как новенький кредит. Почему-то вдруг с грустью подумалось, что я на такую радость просто не способен.
- Не за что.
И, правда, за что благодарить? За то, что поплелся на поводу у своей несомненно лучшей, но мешающей в жизни половины? И зачем нас только такими ответственными делают даже в мелочах?
Но откуда ж об этом монгрелу знать. Он сейчас на меня с такой смесью обожания и благодарности во взгляде смотрит, как будто я ради его Шпенглера по меньшей мере жизнью рисковал. Видимо, под гипнозом этого взгляда, другой причины просто не нахожу, я вдруг произнес:
- Кстати, в твоем издании сто сорок восьмой страницы не хватает. И двухсотой.
Монгрел незамедлительно полез в книгу и, убедившись в моей правоте, моментально погрустнел. И только тут он осознал весь смысл моей фразы, потому что когда парень вновь посмотрел в мою сторону, лицо его больше не выражало к моей персоне положительных чувств. Испепелить меня своим ненавидящим взглядом у него не получилось, а вот немного напугать, пожалуй, да. Сейчас парень был ужасающе похож на защищающего свою территорию гундрия из документальных фильмов о дикой инопланетной природе. Те же раздувающиеся ноздри и полные яростной решимости глаза, та же обманчивая неподвижность… Только растопыренных перепончатых ушей не хватало. В памяти вдруг всплыло, что гундрии набрасываются на свою жертву и загрызают ее. Информация, прямо скажем, не радостная, потому как если я не выведу этого странного представителя рода человеческого из животно-подобного состояния, то эта страшная участь постигнет, вероятно, и меня.
На все размышления ушли считанные секунды, времени было в обрез, а, точнее, его совсем не было, и я произнес вслух, стараясь, говорить как можно ровнее и спокойней:
- Согласись, я бы мог ее вообще не возвращать. Вряд ли бы тебе это понравилось.
Мои слова подействовали как ушат холодной воды, видимо монгрел еще не полностью потерял рассудок от бешенства. Гундрий поджал все свои три хвоста и, поскуливая, убежал, остался мальчик, что есть силы прижимающий к себе любимую игрушку. Я торжествовал.
- Да не буду я отбирать. Говорю же, хотел бы я себе оставить, разве стал бы сюда приходить. Открыл, потому что хотел отдельные моменты в памяти освежить. Давно я читал это произведение, еще когда в интернате был.
Парень все еще недоверчиво таращился на меня. Ох, уж мне эти перемены в монгрельском настроении. Его поведение было таким необычным и любопытным, я раньше не сталкивался ни с чем подобным. Монгрел, читающий книги, к тому же философские, но при этом ведущий себя так чудно, почти как трехлетний ребенок… Этот субъект был мне определенно интересен. И я мог бы сколько угодно выдавать свой интерес за чисто профессиональный, но… мне со страшной силой захотелось с ним просто поговорить. Я неплохо разбираюсь в людях, но предсказать, что выкинет это тип, выше моих сил. Это и подкупало.
- Меня Джарет зовут, - с этими словами я подошел к плите, небрежно смахнул с нее мелкий мусор и, внутренне содрогнувшись, решительно уселся на подготовленное место, жестом приглашая собеседника присоединиться. Ну, вот и познакомились.
@темы: АнК, мои экзерсисы, фанфики_слэш
-
-
28.08.2007 в 22:12-
-
28.08.2007 в 22:22-
-
28.08.2007 в 22:24-
-
28.08.2007 в 22:27-
-
29.08.2007 в 22:11Я помню этот фик про юного сильвера с развитым воображением и монгрела с библиотекой!
Надеюсь, кусабная совесть не оставит тебя в покое)))
-
-
30.08.2007 в 09:15Приятно, что это еще помнят, честное слово
Надеюсь, кусабная совесть не оставит тебя в покое Я тоже надеюсь. А то еще год вдохновение собирать, я не выдержу)))
-
-
30.08.2007 в 13:53-
-
30.08.2007 в 20:08Засмущщщали)))
-
-
30.08.2007 в 20:28-
-
30.08.2007 в 21:01Лучшее или нет - тебе судить. Э неее, это история рассудит
А спать по 7 часов - это уже разврат! Могут же люди позволить себе расслабиться... Это не разврат, а жизненная необходимость! Особенно с учетом той мутоты, которую сейчас читать приходится.